В списках не значился - Страница 106

его.

- Твоя мама очень огорчится, когда увидит меня? По тому, как робко, приглушенно прозвучали эти слова, он понял, как важен для нее ответ. И еще крепче обнял ее.

- Моя мама будет очень любить тебя. Очень.

- Ты обещал говорить честно.

- Я говорю честно. Они будут очень любить тебя. И мама и Верочка.

- Может быть, в Москве мне сделают настоящий протез, и я научусь танцевать.

- В Москве мы покажем тебя самому лучшему врачу. Самому лучшему. Может быть…

- Нет. Ничего не может быть. Может быть только протез.

- Сделаем протез. Самый лучший. Такой, что никто и не догадается, что у тебя больная нога.

- Какой ты худенький. - Она нежно провела рукой по его заросшей щеке. - Знаешь, мы не сразу поедем в Москву. Мы сначала поживем в Бресте, и моя мама немножечко тебя растолстит. А я буду кормить тебя морковкой.

- Я похож на кролика?

- Морковка очень полезна. Очень, потому что мама говорила, что в ней есть железо. И когда ты растолстеешь, мы поедем в Москву. Я увижу Красную площадь и Кремль. И Мавзолей.

- И метро.

- И метро? И еще мы обязательно пойдем в театр. Я никогда не была в настоящем театре. К нам приезжал театр из Минска, но это все равно не настоящий театр, потому что он съехал со своего места. Понимаешь?

- Ну, конечно. Мы все посмотрим в Москве. Все-все. А потом уедем.

- В Брест?

- Куда пошлют. Ты не забыла, что твой муж - кадровый командир Красной Армии?

- Муж… - Она тихо, радостно засмеялась. - Как будто я сплю и вижу сон. Обними меня, муж мой. Крепко-крепко.

И снова не было ни тьмы, ни подвала, ни крыс, что пищали в углах. И снова не было войны, а было двое. Двое на Земле. Мужчина и Женщина.

- Ты когда-нибудь видела аистов?

- Аистов? Каких аистов?

- Говорят, они белые-белые.

- Не знаю. В городе нет аистов, а больше я нигде не была. Почему ты вдруг опросил о них?

- Так. Вспомнил.

- Тебе не холодно?

- Нет. А тебе?

- Нет, нет. Знаешь, почему я спросила? Степан Матвеевич в ту, последнюю ночь сказал мне, что ты застыл.

- Как застыл?

- Застыл от войны, от горя, от крови. Он говорил, что мужчины стынут на войне, стынут внутри, понимаешь? Он говорил, что в них стынет кровь, и только женщина может тогда отогреть… А я не знала, что я - женщина и тоже могу кого-то отогреть. Я отогрела тебя? Хоть немножечко?

- Я боюсь растаять.

- Ну, ты смеешься.

- Нет, я говорю правду: я боюсь растаять возле тебя. А поверху ходят немцы, по нашей с тобой крепости. Знаешь, они что-то замышляют: начали расчищать площадку возле Тереспольских ворот. И сейчас мы встанем, и я пойду наверх.

- Коля, милый, не надо. Еще день, один только денечек без страха за тебя.

- Нет, Миррочка, надо. Надо, а то они и вправду решат, что стали хозяевами в нашей крепости.

- Значит, мне опять считать секунды и гадать, вернешься ты или…

- Я вернусь. Я просто ухожу на работу. Ведь уходят же мужья на работу, правда? Вот и я тоже. Просто у меня такая работа.

Еще не успев подняться наверх, ПлужниковОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com