Вам и не снилось - Страница 29

носила, была похожа на надувную игрушку, такая была отечная", - говорила бабушка. Стоило приехать кому-нибудь из ленинградской родни, и эта тема конца не имела. Ни у кого не хватало такта молчать об ушедшей Вериной красоте. Говорили, говорили, говорили...

Когда-то, лет в восемь, Роман после одного такого разговора очень плакал. Вера испугалась, стала расспрашивать, и он ей признался, что, если бы знал, как он ей в жизни навредил, не родился бы. И тогда Вера сложила на груди руки накрест и сказала: пусть бы она стала толще в три раза, пусть бы у нее было пять тромбофлебитов и десять гипертоний, пусть бы у нее были все хворобы мира, - все равно это никакая цена за то, что у нее есть такой сын... Романа отпаивали валерьянкой, так он рыдал после этого, а этот материн жест - руки накрест - остался сигналом, после которого он просто не может, не в состоянии с нею спорить. Пусть другая школа! Пусть! Увидеть бы Юльку, и все будет в порядке, увидеть бы, увидеть бы...

- Я избороздил Мариуполь вдоль и поперек... Я тебя искал...

- Дурачок! Я ведь была в Мелитополе...

- Кошмар! Я убью твою соседку!

- Зою? Ой, не надо! Она и так несчастливая!

- Все равно убью за дачу ложных показаний...

- А я сбежала из Мелитополя. Скука смертная, целый день еда... Человек, оказывается, может съесть неимоверное количество. Просто так. От тоски. От безделья...

- А ты не поправилась... Худющая, как вороненок...

- Я скучала, Ромка. Ночью проснусь и думаю о тебе, думаю... Боялась, вдруг ты меня забудешь...

- Ненормальная! Никогда так не думай, никогда!

- Давай не расставаться, я и не буду думать...

- Знаешь, я ведь буду в другой школе...

Роману показалось, что Юлька умирает. Так она задохнулась и откинула назад голову.

- Юлька! - закричал он.

- Почему? - едва выдохнула Юлька.

- Там уклон, понимаешь, физико-математический уклон. Ты же знаешь, наш математик не тянет...

- Ромка! Дурачок! Это они нарочно нас разделили, нарочно... Как ты этого не понимаешь, глупый!

- Да нет! - сказал Роман. - Нет! Просто уклон.

- Просто мы с тобой...

- Но ведь тогда это глупо, ведь нас-то разделить нельзя... Сама подумай!

- Я и подумала, - прошептала Юлька. - Я знаю что делать!

Татьяна Николаевна все узнала постфактум. У нее состоялся прелестный разговор с Марией Алексеевной, их директором. Умная, современная женщина, исповедующая наипередовые взгляды на школьную форму (устарела!), ратующая за демократичность отношений между учителями и учениками (демократизм есть дитя интеллигентности), невозмутимая, когда речь шла о повторных браках учителей ("Ради Бога! Были бы вы счастливы! От счастливых школе больше проку"), Мария Алексеевна сейчас была маленькой и потерянной в своем кресле.

- Пожалейте меня, деточка! - говорила она. - Я этого боюсь. Ничего другого не боюсь, все могу понять и простить, а от этого холодею...

- Чего вы боитесь, Мария Алексеевна?

- Любовей, милочка! Любовей! Я же не Господь Бог, я прекрасноОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com