Дом на набережной - Страница 15

Изменить размер шрифта:
тирал белье, а на досках стояли принадлежавшие разным жильцам тазы, корыта; когда многое другое видел, ощущал, замечал, возвращаясь от Левки Шулепникова или от кого-нибудь из большого дома, но понемногу все сглаживалось, мягчало и переставало задевать. Однажды, когда, вернувшись из гостиной, он, возбужденный, описывал, какая люстра в столовой шулепниковской квартиры, и какой коридор, по которому можно ездить на велосипеде, и что за конфеты были к чаю поразили не сами конфеты, а размеры коробки,- а мать и бабушка с любопытством выспрашивали про то, про другое, отец вдруг сказал, подмигивая Глебову: - Послушайте, мне сдается, вы хотели бы жить в том доме? - А почему бы нет? - сказала мать. - Хочу иметь собственный коридор. - А я хочу, чтоб судками не дренькали,-сказала баба Нила, страдавшая оттого, что соседка, которая жила в комнате напротив и приходила с работы поздно, начинала в двенадцатом часу шастать из комнаты в кухню и обратно, и все почему-то с судками, которые дренькали. Баба Нила спала на сундуке у дверей, и беготня соседки, дреньканье посуды ее будили. Отец посмотрел на мать и бабку с сожалением. - Что вам сказать? Курочки вы рябы, дурочки вы бабы... Таковы были его шутки, вполне незлобивые. Он и мать ласково называл "курочкой рябой". Женщины притворно возмущались, напускались на него, махая руками -на самом деле мать никогда- на него по-настоящему не сердилась,- а он толкал Глебова, подмигивал. - Нет, Димыч, какие клуши... Какие колоссальные курицы... Да неужто вы не понимаете, что без собственного коридора жить куда просторней? А дреньканье судков - это же музыка! Да я за тыщу двести рублей в тот дом не перееду... Несмотря на то что отец всегда был настроен полушутливо, легкомысленно, всегда над матерью, над бабушкой и тетей Полей, маминой сестрой, немного насмешничал, разыгрывал их, попугивал и порой трудно было понять, всерьез он или дурачится, но поистине - Глебов понял это не сразу, когда повзрослел - он был человек вовсе не легкомысленный и не такой уж весельчак. Все это было понарошке, домашний театр. А внутри отцовской природы, скрытым стержнем, вокруг которого все навивалось, было могучее качество - осторожность. То, что он говорил, посмеиваясь, в виде шутки "Дети мои, следуйте трамвайному правилу - не высовывайтесь!" - было не просто балагурством. Тут была потайная мудрость, которую он исподволь, застенчиво и как бы бессознательно пытался внушать. Но для чего {не высовываться}? Кажется, ему представлялось это важным само по себе. Может быть, его душил, как душит грудная жаба, какой-то давнишний и неизжитый страх. Он был намного старше матери, выглядел стариком, курчавым седым стариком, хотя ему было лишь около пятидесяти, да ведь эти пятьдесят борьба, невзгоды, выбивание из сил. Он вышел из очень бедной семьи конторщика, служившего на заводе Дуксы. Брат отца, дядя Николай, был летчиком, одним из первых русских летчиков, погибших на германской войне. В семье им гордились. Больше гордиться было нечем. Портрет дяди Николая в гимназическойОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com