За и против. Заметки о Достоевском - Страница 88

Изменить размер шрифта:
о самонеуважения».

Достоевский завидует способности Печорина жить в одиночестве, считая это нигилистической чертой.

Достоевский говорил про лермонтовского «Пророка» :

« – Пушкина я выше всех ставлю, у Пушкина это почти надземное, но в Лермонтовском «Пророке» есть то, чего нет у Пушкина. Желчи много у Лермонтова, – его пророк – с бичом и ядом. Там есть они!

И он прочел с желчью и с ядом:
«Провозглашать я стал любвиИ правды чистые ученья, —В меня все ближние моиБросали бешено каменья...»

«Они» – это нигилисты.

Речь о Пушкине направлена была и против Лермонтова, и против Толстого, пришедшего к мысли о необходимости революции. Достоевский звал к себе русских странников, но вряд ли он звал к себе Печорина.

Не пойдет!

Надо было снижать значение Лермонтова, потому что разговор шел о смирении и о том, кто такое «они», то есть имеют ли они продолжение в России, или бесы будут изгнаны и смирятся.

А. Барсукова пишет 10 июня 1880 года письмо о речи Достоевского. Оно напечатано в первом томе сборника «Звенья».

Барсукова подчеркивает: «Но что меня удивило, это то, что никто ни единым словом не упомянул о Лермонтове. Как будто его не существовало. Говорили о Жуковском, Карамзине, Дельвиге, Языкове, а о Лермонтове ни слова».

Путь Лермонтова шел к революции, он тосковал и гордился своей тоской и неудовлетворенностью.

Николай I не только убил Лермонтова, но и истоптал его поколение.

Я занимаюсь здесь не вопросами о влияниях и заимствованиях, а выяснением того, что лежит за литературными упоминаниями.

Вспомним слова Герцена. Людей, близких Достоевскому, Герцен понимал глубоко. Он говорил об их безмерном самолюбии, о том, что они слишком дорого оценивали свой подвиг; он увидел в отих людях «достоевщину», еще Достоевским не выраженную.

«Страшный грех лежит на николаевском царствовании в этом нравственном умерщвлении плода, в этом душевредительстве детей. Дивиться надобно, как здоровые силы, сломавшись, все же уцелели... Молодые чувства, лучистые по натуре, были грубо оттесняемы внутрь, заменяемы честолюбием и ревнивым, завистливым соревнованием. Что не погибло, вышло больное, сумасшедшее... Вместе с жгучим самолюбием, прививалась какая-то обескураженность, сознание бессилия, усталь перед работой. Молодые люди становились ипохондриками, подозрительными, усталыми, не имел двадцати лет от роду. Они все были заражены страстью самонаблюдения, самоисследования, самообвинения, они тщательно проверяли свои психические явления и любили бесконечные исповеди и рассказы...»

Это написано об Энгельсоне, но это более широко, чем характеристика Энгельсона.

Герой подполья ушел от идеалов своего времени, поэтому он не только плохой, но и подлый человек, и это Достоевский раскрывает совершенно точно. Но новых идеалов он не смог предложить не только этому человеку, но и другим людям, более хорошим.

Посмотрите, для Достоевского Байрон охарактеризован некрасовской формулой «муза мести и печали».

Достоевский видит непрерывность процессаОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com