Узница Шато-Гайара - Страница 73

ой, – обратился он к вошедшему Гуччо, – знаете ли вы, до чего я похудел, даже не верится, – посмотрите-ка, какая у меня стала талия!

Это утверждение было по меньшей мере смелым, ибо в любых глазах, кроме своих собственных, Бувилль походил скорее всего на бочонок с маслом.

– Мессир, – уклонился от прямого ответа Гуччо, – донна Клеменция готова вас принять.

– Надеюсь, портрет еще не окончен? – осведомился Бувилль.

– Окончен, мессир.

Бувилль испустил глубокий вздох.

– Стало быть, пора нам возвращаться во Францию. Весьма жаль, ибо я питаю к итальянцам живейшую симпатию и с удовольствием сунул бы несколько флоринов этому художнику, лишь бы он еще повозился с портретом. Но ничего не поделаешь, всему, даже самому прекрасному, рано или поздно приходит конец.

Оба обменялись понимающей улыбкой, но по пути к покоям принцессы толстяк Бувилль любовно взял Гуччо под руку.

Между этими двумя мужчинами различных общественных слоев, один из которых годился другому по меньшей мере в отцы, во время пути завязалась подлинная дружба, крепнувшая с каждым днем. В глазах Бувилля юный тосканец был живым воплощением всех тех изумительных открытии; вольностей самой молодости, которую обрел Бувилль, покинув Париж. А Гуччо благодаря Бувиллю ехал по французской и итальянской земле, как знатный вельможа, и жил в близости особ королевского дома. Они открыли друг в друге целые неведомые миры. Оба как нельзя лучше дополняли один другого, хоть и были несхожи во всем, и составляли вместе довольно-таки занятную упряжку, где молодой рысак тащил за собой старого коня.

Такими они предстали перед донной Клеменцией, но выражение мечтательной беспечности, озарявшее их лица, мигом исчезло при виде королевы Марии Венгерской. Стоя между внучкой и живописцем, она пронзительным взглядом живых черных глаз рассматривала портрет.

Наши друзья невольно умерили шаг и подошли к группе на пупочках, ибо никто не осмеливался в присутствии Марии Венгерской сделать развязный жест или повысить голос.

Марии Венгерской шел восьмой десяток. За годы долгого вдовства после кончины своего супруга короля Неаполитанского Карла II Хромого, которому она родила тринадцать детей, королева успела схоронить половину своих отпрысков. Она раздалась от частых родов, и горькая складка – след перенесенных утрат – залегла в уголках ее беззубого рта. Это была высокая старуха, с сероватой кожей и белоснежными волосами; лицо ее выражало силу, решимость и властность, которые не умалило время. С самого утра она надевала корону. Старуха королева состояла в родстве со всеми царствующими семьями Европы и в течение двадцати лет требовала для своих сыновей пустующий венгерский трон, двадцать лет билась за то, чтобы возвести на него кого-нибудь из своих.

Даже теперь, когда ее старший сын был королем Венгерским, второй сын скончался в сане епископа и в недалеком будущем ожидали его канонизации, третий, Роберт, царствовал в Неаполе и Апулии, четвертый был принцем Тарентским, пятый – герцогом Дураццо, а изОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com