Царство женщин - Страница 141

Изменить размер шрифта:
живых участников доблестной фаланги.{[261]} С доставленными в июле 1734 г. в Петербург офицерами обращались с почетом, почти оскорбительным. Их заставляли присутствовать на балах. Но простые солдаты, заключенные в Копорском лагере испытали все лишения самого строгого плена. В августе 1734 г. официальный агент, Фонтон де Л’Эстан, прибыл из Парижа в Петербург с целью добиться освобождения пленников, в то время как секретный агент французского правительства, Бернардон, личность которого остается довольно загадочной,{[262]} предлагал Остерману проект договора. Первый пункт его оговаривал признание Россией Станислава в обмен на гарантию, представляемую Францией всем русским владениям, и помощь в тридцать тысяч, человек, обещаемую Францией и Польшей на случай войны с Турцией.{[263]} Одно время Бернардони рассчитывал на успех. Анна выражала некоторое неудовольствие по поводу слов, приписываемых французскому посланнику в Швеции: «Эта женщина слишком высоко задрала нос, надо ей посбавить спеси. Моему повелителю королю, обойдется не дороже ста червонцев ее отравить, потому, что русские способны за сто рублей убить родного отца». И Л’Эстану пришлось писать Бирону, чтобы опровергнуть слух. Но временщик за одно с Левенвольдом казался настроенным весьма благоприятно. И сам Остерман указывал лишь на предстоящее ему затруднение «преподнести обществу столь быструю перемену». Мне кажется, что Флёра оценил по достоинству такое, по-видимому, благожелательное отношение, написав в декабре Л’Эстану, что с его коллегой просто «забавляются», и сам он, без сомнения, имел в виду лишь дипломатический маневр. Но таким же образом «забавлялись» с Л’Эстаном, и позабавились настолько, что в январе 1735 г., надеясь добиться по крайней мере свободы де Монти, также взятого в плен под Данцигом, он писал Шовелэну: «Я возвращаю вам г-на де Монти, верните меня к себе. Не будь благоразумия графа (Бирона), я сделался бы игрушкой в руках безумцев этого двора. Один из них добыл себе в воскресенье платье, чтобы нарядиться пти-метром, передразнивая меня… В другое время я бы первый рассмеялся, но не теперь. Об этом узнал граф Бирон и пригрозил ему палками, если он покажется ему на глаза».

Монти пробыл в Петербург до заключения мира, и тем временем там было придумано остроумное средство, чтобы урегулировать положение остальных пленников. В июле 1734 г. флотский капитан, Полянский, владевший французским языком, был отправлен в Коморский лагерь с поручением убедить подполковника Лопухина, охранявшего лагерь, уменьшить свою бдительность и облегчить побеги – с тем, чтобы излавливать по дороге воспользовавшихся этим пленников и отправлять их в С.-Петербург, так как среди них рассчитывали найти изрядное количество искусных мастеров.{[264]} При таких обстоятельствах даже мир оказался не в силах восстановить правильные дипломатические сношения между обеими странами. Они возобновились только в 1738 г. при посылке князя Кантемира в Париж и маркиза де ла Шетарди в С.-Петербург.

Французские защитникиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com