Накануне - Страница 5

Изменить размер шрифта:
нас, не беспрестанно ли она поглощает нас? В ней и жизнь и смерть; и смерть в ней так же громко говорит, как и жизнь.

- И в любви жизнь и смерть, - перебил Шубин.

- А потом, - продолжал Берсенев, - когда я, например, стою весной в лесу, в зеленой чаще, когда мне чудятся романтические звуки Оберонова рога (Берсеневу стало немножко совестно, когда он выговорил эти слова), - разве и это...

- Жажда любви, жажда счастия, больше ничего! - подхватил Шубин. - Знаю и я эти звуки, знаю и я то умиление и ожидание, которые находят на душу под сенью леса, в его недрах, или вечером, в открытых полях, когда заходит солнце и река дымится за кустами. Но и от леса, и от реки, и от земли, и от неба, от всякого облачка, от всякой травки я жду, я хочу счастия, я во всем чую его приближение, слышу его призыв! "Мой бог - бог светлый и веселый!" Я было так начал одно стихотворение; сознайся: славный первый стих, да второго никак подобрать не мог. Счастья! счастья! пока жизнь не прошла, пока все наши члены в нашей власти, пока мы идем не под гору, а в гору! Черт возьми! - продолжал Шубин с внезапным порывом, - мы молоды, не уроды, не глупы: мы завоюем себе счастие!

Он встряхнул кудрями и самоуверенно, почти с вызовом, глянул вверх, на небо. Берсенев поднял на него глаза.

- Будто нет ничего выше счастья? - проговорил он тихо.

- А например? - спросил Шубин и остановился.

- Да вот, например, мы с тобой, как ты говоришь, молоды, мы хорошие люди, положим; каждый из нас желает для себя счастья... Но такое ли это слово "счастье", которое соединило, воспламенило бы нас обоих, заставило бы нас подать друг другу руки? Не эгоистическое ли, я хочу сказать, не разъединяющее ли это слово?

- А ты знаешь такие слова, которые соединяют?

- Да; и их не мало; и ты их знаешь.

- Ну-ка? какие это слова?

- Да хоть бы искусство, - так как ты художник, - родина, наука, свобода, справедливость.

- А любовь? - спросил Шубин.

- И любовь соединяющее слово; но не та любовь, которой ты теперь жаждешь: не любовь-наслаждение, любовь-жертва.

Шубин нахмурился.

- Это хорошо для немцев; а я хочу любить для себя; я хочу быть номером первым.

- Номером первым, - повторил Берсенев. - А мне кажется, поставить себя номером вторым - все назначение нашей жизни.

- Если все так будут поступать, как ты советуешь, - промолвил с жалобною гримасой Шубин, - никто на земле не будет есть ананасов: все другим их предоставлять будут.

- Значит, ананасы не нужны; а впрочем, не бойся: всегда найдутся любители даже хлеб от чужого рта отнимать.

Оба приятеля помолчали.

- Я на днях опять встретил Инсарова, - начал Берсенев, - я пригласил его к себе; я непременно хочу познакомить его с тобой... и с Стаховыми.

- Какой это Инсаров? Ах да, этот серб или болгар, о которой ты мне говорил? Патриот этот? Уж не он ли внушил тебе все эти философические мысли?

- Может быть.

- Необыкновенный он индивидуум, что ли?

- Да.

- Умный? Даровитый?

- Умный?..Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com