Тьма - Страница 8

ты знаешь, Люба, кто я?

- Знаю. Ты, - она твердо и несколько торжественно, по слогам, произнесла: - ты революционер. Вот кто.

- А откуда это известно?

Она улыбнулась насмешливо.

- Не в лесу живем.

- Ну, допустим...

- То-то допустим. Да руку-то не держи. Над женщиной все вы умеете силу показывать. Пусти!

Он отпустил руку и сел, глядя на девушку с тяжелой и упорной задумчивостью. В скулах у него что-то двигалось, бегал беспокойно какой-то шарик, но все лицо было спокойно, серьезно и немного печально. И опять он, с этой задумчивостью своей и печалью, стал неизвестный и, должно быть, очень хороший.

- Ну, что уставился! - грубо крикнула девушка и неожиданно для себя самой прибавила циничное ругательство.

Он поднял удивленно брови, но глаз не отвел, и заговорил спокойно и несколько глухо и чуждо, будто с очень большого расстояния.

- Вот что, Люба. Конечно, ты можешь предать меня, и не одна ты можешь это сделать, а всякий в этом доме, почти каждый человек с улицы. Крикнет: держи, хватай! - и сейчас же соберутся десятки, сотни и постараются схватить, даже убить. А за что? Только за то, что никому я не сделал плохого, только за то, что всю мою жизнь я отдал этим же людям. Ты понимаешь, что это значит: отдал всю жизнь?

- Нет, не понимаю, - резко ответила девушка. Но слушала внимательно.

- И одни сделают это по глупости, другие по злобе. Потому что, Люба, не выносит плохой хорошего, не любят добрых...

- А за что их любить?

- Не подумай. Люба, что я так, нарочно, хвалю себя. Но посмотри: что такое моя жизнь, вся моя жизнь? С четырнадцати лет я треплюсь по тюрьмам. Из гимназии выгнали, из дому выгнали - родители выгнали. Раз чуть не застрелили меня, чудом спасся. И вот, как подумаешь, что всю жизнь так, всю жизнь только для других и ничего для себя. Ничего.

- А отчего же это ты такой хороший? - спросила девушка насмешливо; но он серьезно ответил:

- Не знаю. Родился, должно быть, такой.

- А я вот плохая родилась. А ведь тем же местом на свет шла, как и ты, - головою! Поди ж ты!

Но он как будто не слыхал. С тем же взглядом внутрь себя, в свое прошлое, которое теперь в словах его вставало перед ним самим так неожиданно и просто героичным, он продолжал:

- Ты подумай: мне двадцать шесть лет, на висках у меня уже седина, а я до сих пор... - он запнулся немного, но окончил твердо и даже с надменностью: - я до сих пор не знаю женщин. Понимаешь, совсем. И тебя я первую вижу вот так. И скажу правду, мне немного стыдно смотреть на твои голые руки.

Снова отчаянно заиграла музыка, и от топота ног в зале задрожал слегка пол. И кто-то, пьяный, отчаянно гикал, как будто гнал табун разъярившихся коней. А в их комнате было тихо, и слабо колыхался в розовом тумане табачный дым и таял.

- Так вот, Люба, какая моя жизнь! - И он задумчиво и строго опустил глаза, покоренный воспоминаниями о жизни, такой чистой и мучительно-прекрасной.

А она молчала. Потом встала и накинула на голые плечи платок.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com