Отцы и дети - Страница 74

казывать и говорить о Базарове еще с большим жаром, с большим увлечением, чем в тот вечер, когда он танцевал мазурку с Одинцовой.

Василий Иванович его слушал, слушал, сморкался, катал платок в обеих руках, кашлял, ерошил свои волосы - и наконец не вытерпел: нагнулся к Аркадию и поцеловал его в плечо.

- Вы меня совершенно осчастливили, - промолвил он, не переставая улыбаться, - я должен вам сказать, что я... боготворю моего сына; о моей старухе я уже не говорю: известно - мать! но я не смею при нем выказывать свои чувства, потому что он этого не любит. Он враг всех излияний; многие его даже осуждают за такую твердость его нрава и видят в ней признак гордости или бесчувствия; но подобных ему людей не приходится мерить обыкновенным аршином, не правда ли? Да вот, например: другой на его месте тянул бы да тянул с своих родителей; а у нас, поверите ли? он отроду лишней копейки не взял, ей-богу!

- Он бескорыстный, честный человек, - заметил Аркадий.

- Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им, и все мое честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие слова: "Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его и ничего не жалел для его воспитания..." Голос старика перервался.

Аркадий стиснул ему руку.

- Как вы думаете, - спросил Василий Иванович после некоторого молчания, - ведь он не на медицинском поприще достигнет той известности, которую вы ему пророчите?

- Разумеется, не на медицинском, хотя он и в этом отношении будет из первых ученых.

- На каком же, Аркадий Николаич?

- Это трудно сказать теперь, но он будет знаменит.

- Он будет знаменит! - повторил старик и погрузился в думу.

- Арина Власьевна приказали просить чай кушать, - проговорила Анфисушка, проходя мимо с огромным блюдом спелой малины.

Василий Иванович встрепенулся.

- А холодные сливки к малине будут?

- Будут-с.

- Да холодные, смотри! Не церемоньтесь, Аркадий Николаич, берите больше. Что ж это Евгений не идет?

- Я здесь, - раздался голос Базарова из Аркадиевой комнаты.

Василий Иванович быстро обернулся.

- Ага! ты захотел посетить своего приятеля; но ты опоздал, amice*, и мы имели уже с ним продолжительную беседу. Теперь надо идти чай пить: мать зовет. Кстати, мне нужно с тобой поговорить.

______________

* дружище (лат.).

- О чем?

- Здесь есть мужичок, он страдает иктером...

- То есть желтухой?

- Да, хроническим и очень упорным иктером. Я прописывал ему золототысячник и зверобой, морковь заставлял есть, давал соду; но это всё паллиативные средства; надо что-нибудь порешительней. Ты хоть и смеешься над медициной, а, я уверен, можешь подать мне дельный совет. Но об этом речь впереди. А теперь пойдем чай пить.

Василий Иванович живо вскочил с скамейки и запел из "Роберта":

Закон, закон, закон себе поставим

На ра... на ра... на радости пожить!

- Замечательная живучесть! - проговорил, отходя от окна, Базаров.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com