Отцы и дети - Страница 55

раня вполголоса и ее и себя; или забирался на сеновал, в сарай, и, упрямо закрывая глаза, заставлял себя спать, что ему, разумеется, не всегда удавалось. Вдруг ему представится, что эти целомудренные руки когда-нибудь обовьются вокруг его шеи, что эти гордые губы ответят на его поцелуи, что эти умные глаза с нежностью - да, с нежностью остановятся на его глазах, и голова его закружится, и он забудется на миг, пока опять не вспыхнет в нем негодование. Он ловил самого себя на всякого рода "постыдных" мыслях, точно бес его дразнил. Ему казалось иногда, что и в Одинцовой происходит перемена, что в выражении ее лица проявлялось что-то особенное, что, может быть... Но тут он обыкновенно топал ногою или скрежетал зубами и грозил себе кулаком.

А между тем Базаров не совсем ошибался. Он поразил воображение Одинцовой; он занимал ее, она много о нем думала. В его отсутствие она не скучала, не ждала его, но его появление тотчас ее оживляло; она охотно оставалась с ним наедине и охотно с ним разговаривала, даже тогда, когда он ее сердил или оскорблял ее вкус, ее изящные привычки. Она как будто хотела и его испытать, и себя изведать.

Однажды он, гуляя с ней по саду, внезапно промолвил угрюмым голосом, что намерен скоро уехать в деревню, к отцу... Она побледнела, словно ее что в сердце кольнуло, да так кольнуло, что она удивилась и долго потом размышляла о том, что бы это значило. Базаров объявил ей о своем отъезде не с мыслию испытать ее, посмотреть, что из этого выйдет: он никогда не "сочинял". Утром того дня он виделся с отцовским приказчиком, бывшим своим дядькой, Тимофеичем. Этот Тимофеич, потертый и проворный старичок, с выцветшими желтыми волосами, выветренным, красным лицом и крошечными слезинками в съеженных глазах, неожиданно предстал перед Базаровым в своей коротенькой чуйке из толстого серо-синеватого сукна, подпоясанный ременным обрывочком и в дегтярных сапогах.

- А, старина, здравствуй! - воскликнул Базаров.

- Здравствуйте, батюшка Евгений Васильевич, - начал старичок и радостно улыбнулся, отчего все лицо его вдруг покрылось морщинами.

- Зачем пожаловал? За мной, что ль, прислали?

- Помилуйте, батюшка, как можно! - залепетал Тимофеич (он вспомнил строгий наказ, полученный от барина при отъезде). - В город по господским делам ехали да про вашу милость услыхали, так вот и завернули по пути, то есть - посмотреть на вашу милость... а то как же можно беспокоить!

- Ну, не ври, - перебил его Базаров. - В город тебе разве здесь дорога?

Тимофеич помялся и ничего не отвечал.

- Отец здоров?

- Слава Богу-с.

- И мать?

- И Арина Власьевна, слава тебе, Господи.

- Ждут меня небось?

Старичок склонил набок свою крошечную головку.

- Ах, Евгений Васильевич, как не ждать-то-с! Верите ли Богу, сердце изныло на родителей на ваших глядючи.

- Ну, хорошо, хорошо! не расписывай. Скажи им, что скоро буду.

- Слушаю-с, - со вздохом отвечал Тимофеич.

Выйдя из дома, он обеими руками нахлобучил себе картуз наОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com