Эмигранты - Страница 38

Изменить размер шрифта:
обманутых, одураченных – много, очень много… Мы еще не организованны, ты скажешь? Нас сформируют битвы и борьба… Нам не хватает суровости, – из Парижа слишком сладко тянет? Заткните носы, ребята! Подтяните пояса! Мы начинаем игру…

Он сказал и вылил в глотку остатки вина. В кафе молчали. У молодых блестели глаза. Шевалье с усмешкой постукивал по столу толстыми пальцами.

– Поговорить всегда хорошо, в свое время и мы обсуждали за стаканом вина судьбы человечества, и не менее горячо, – сказал он. – На большой разговор всегда больше охотников, чем на малое дело. Только вот дело-то у нас пострадает, когда одни в небо тянут слишком круто…

– А ты что же хочешь, чтобы я тебе сказал день и час, да еще при этом молодчике из Сюрте?

Сюрте – охранка

Жак стремительно повернул кошачье лицо к Лисовскому, – в широко расставленных глазах его была угроза. Володя Лисовский вскочил, и сейчас же несколько молодых поднялись и стали в дверях. Хозяин кафе, мрачный, одноглазый, весь в шрамах, волосатыми ручищами равнодушно перемывал кружки. Лисовский сразу оценил обстановку: влип! На юге России бывали, между прочим, положения и похуже. Все же побелевшие губы его застыли в перекошенной усмешечке…

– Ну, ты, мосье Вопросительный знак, – сказал Жак, – докладывай, зачем залетел на огонек? Говори правду, как перед смертной казнью… Отсюда, видишь ли, можно уйти, но можно и не уйти совсем…

– Я русский журналист, – сказал Лисовский, засовывая дрожащие руки в карманы, – в Париже я затем, чтобы именно слушать то, что сегодня слышал, и сообщать моим читателям в Россию… Большего я вам не могу сказать по весьма понятным причинам…

– А мы сейчас проверим. – Жак кивнул в глубину кафе: – Мишель!

Оттуда подошел красивый, болезненно-бледный малый в синей прозодежде, деревянных башмаках и соломенной шляпенке. Став перед Лисовским, он оглядел его глазом знатока. Обернулся к товарищам:

– Поляк, турок или русский? – Затем всей щекой подмигнул Лисовскому: – Одесса, рюсски? Делал революсион… Карашо… Солдатский совет… Ошень карашо… Слюшал Ленин… Стал большевик… Пиф-паф Деникин… Э?..

Лисовский нагнулся к его уху:

– Я русский, из Москвы… Только – молчи, в Париже конспиративно. Понял?

– Будь покоен, старина! – Мишель здорово хлопнул его по плечу: – Свой… Карашо…

Лисовского поразила доверчивость этих ребят. Его похлопывали, с ним чокались, каждый, звякнув медяками по стойке, спрашивал для себя и русского стаканчик. Спрашивали, много ли раз он видел Ленина и что Ленин говорил. Спрашивали, много ли русских рабочих ушло на гражданскую войну. Сдвигая брови, раздувая ноздри, слушали рассказы о героизме красных армий и сокрушались о бедствиях при наступлении Деникина и Колчака. Лисовский рассказывал то именно, что от него хотели слышать.

Хлопая его по спине, по плечам, французы говорили:

– Передай своим, пусть они не боятся Колчака и Деникина: эти генералы выдуманы в Париже Клемансо. И бить их нужно в Париже, об этом мы позаботимся, так и передай…

Лисовский чувствовалОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com