Ананке - Страница 41

ением, что... Но тогда нее дело сорвется. Болезненная психика Корнелиуса найдет всякие увертки и контрдоводы - ведь даже у самого честного человека имеется инстинкт самосохранения. Корнелиус начнет защищаться или, скорое, будет на свой лад надменно молчать, а тем временем "Анабис"...

Пирксу казалось, что он куда-то проваливается. Все вокруг отвергало его, отбрасывало - как в рассказе По "Колодец и маятник", где мертвые стены миллиметр за миллиметром сжимаются вокруг беззащитного узника, подталкивая его к пропасти... Что может быть беззащитней, чем беззащитность болезни, которая настигла кого-то, и именно поэтому его теперь ожидает подлый удар из-за угла? Что может быть подлей, чем такая подлость?

Бросить это дело? И молчать? Конечно, это было бы легче всего! Никто и не додумался бы, что у него в руках были все нити. После очередной катастрофы они сами нападут на след. Однажды начавшись, следствие в конце концов доберется до Корнелиуса и...

Но если это так и есть, если он не спасет старого командира даже своим молчанием, тогда он не имеет права молчать. Больше Пиркс ни о чем уже не думал, потому что начал действовать, словно избавившись от всяких сомнении.

Внизу было пусто; только в кабине лазерной связи сидел дежурный техник. Пиркс написал на бланке адрес: "Земля, США, Бостон, Корпорация "Синтроникс", Уоррену Корнелиусу".

В тексте депеши было всего четыре слова: "Thou Art the Man" ["Ты еси сотворивший сие!" - фраза, которой (якобы устами жертвы) изобличается убийца в одноименном рассказе]. К своей подписи Пиркс добавил: "Член комиссии по расследованию причин катастрофы "Ариэля". Место отправления депеши: Марс, Агатодемон". Это было все. Он вернулся в комнату Романи и заперся там. Кто-то стучался потом в дверь, слышались голоса, но Пиркс не подавал признаков жизни. Он нуждался в одиночестве, потому что начались душевные терзания, как он и предвидел. С этим уж ничего нельзя было поделать.

Поздней ночью он стал читать Скиапарелли, чтобы не представлять себе по сотне раз во всевозможных вариантах, как Корнелиус, приподняв полуседые щетинистые брови, берет телеграмму со штемпелем "Марс", как разворачивает шелестящую бумагу и отодвигает ее от дальнозорких глаз. Пиркс читал, не понимая ни слова, а когда перелистывал страницу, его охватывало безмерное удивление, смешанное с каким-то ребяческим огорчением: "Неужели же это я? Я - я смог такое сделать?!"

Сомневаться не приходилось: Корнелиус попался в ловушку, как мышь; у него не оставалось свободного пространства, какого-то зазора для хотя бы малейших уверток; ситуация так сложилась, что не допускала уверток; поэтому он своим заостренным четким почерком набросал на листке бумаги несколько фраз, поясняя, что он действовал без злого умысла, но вину целиком принимает на себя, подписался и в три часа тридцать минут утра через четыре часа после получения депеши - выстрелил себе в рот. В его записке не было ни слова о болезни, ни малейшей попытки самооправдания ничего. Он словно бы одобрилОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com