Усмешка Люцифера - Страница 3
– Что случилось, гражданин?
Иван моргнул. Все прошло так же внезапно, как и началось. Ни оскала, ни ствола. Рыжеволосый сидел как сидел, уронив голову на руку, и с ленивым любопытством разглядывал его.
– Хотели что-то спросить?
– Я…
И в туалет тоже расхотелось. И голова прошла. Только в горле пересохло.
– Здесь попить где-нибудь можно? – охрипшим голосом спросил Иван.
– На выходе попьете, – безразлично бросил рыжеволосый.
Ладно. На выходе, так на выходе. Иван перечитал текст третий раз. Это был протокол допроса. Комиссар госбезопасности третьего ранга Визжалов Аристарх Сидорович (в скобках сверху почему-то написано «Выезжалов» и зачеркнуто) обвинялся в госизмене, подрывной деятельности и создании преступной религиозно-террористической организации под названием «Черная гвардия», главным магистром которой являлся сам нарком внутренних дел Ягода Генрих Григорьевич…
«…В 1925 году я служил старшим сотрудником по особым поручениям оперативного отдела ОГПУ г. Ростова-на-Дону. Моя девушка, Котик Татьяна, журналист местной газеты, однажды познакомила меня с Петром Дороховым по кличке Седой…
…да, я знал, что Дорохов был бандитом и налетчиком, а также что гражданка Котик была его любовницей, но это меня не смущало…
…неоднократно помогал Дорохову скрываться от справедливого возмездия, используя свое служебное положение. За это он делился со мной деньгами, нажитыми грабежами и убийствами…
…говорили, что этот «львиный» перстень с черным камнем, который он всегда носил на пальце, обладает сверхъестественной силой, благодаря чему Дорохову всегда и во всем сопутствует удача…
…решил завладеть перстнем и деньгами Дорохова. Для этого я сдал его органам ОГПУ и организовал его задержание, в ходе которого застрелил Дорохова. Перстень я сразу забрал себе. Вскоре я женился на его бывшей любовнице Котик Татьяне…
…перевели в Москву, и там я начал быстрое продвижение по службе, что подтверждало мысль о сверхъестественных свойствах перстня. Во время кадровой аттестации я познакомился с Генрихом Ягодой, который в то время возглавлял НКВД. Он проявил интерес к этому перстню, высказал несколько суждений о том, что все мы на самом деле служим не партии и народу, а Люциферу и что давно пора это признать…
…каждую пятницу. Кровь потом смывали. Как правило, в жертву приносили людей рабоче-крестьянского происхождения, морально устойчивых и идеологически подкованных, т. к., по циничному утверждению Ягоды, наш хозяин предпочитает мясо «с легким марксистско-ленинским душком»…
…на которых мы с врагом народа Ягодой Г. Г. и другими членами «Черной гвардии» планировали убийство товарищей Сталина и Ежова, введение на территорию СССР интервентских сил и захват власти. Заседания обычно заканчивались оргиями, в которых участвовали как законные супруги членов организации, так и женщины легкого поведения, которых специально доставляли на дачу Ягоды Г.Г…»
«Вот это дичь! Фантастическая дичь!» – едва не произнес Трофимов вслух. Нарком Ягода – главный магистр ордена дьяволопоклонников? Взрослые советские люди, комиссары госбезопасности, на полном серьезе проводили «черные мессы», совершали обряд жертвоприношения? Бр-р, просто не укладывалось в голове. Может, это какой-то идиотский розыгрыш и ему вместо выдержек из уголовного дела подсунули фрагмент антисоветской пьесы?
Иван посмотрел на своего рыжеволосого визави. Нет, такие люди шутить не станут.
Да и справка, завершающая дело, не располагала к шуткам: «Приговор приведен в исполнение 17 августа 1937 года в 22 часа 55 минут»…
Трофимов вздохнул и сделал пометку в блокноте: «Петр Дорохов, бандит-налетчик, г. Ростов-на-Дону, 1925 г.».
Его поезд уходил в 23.40. Иван успел побывать в ГУМе, на Красной площади, больше часа отстоял в очереди в Мавзолей, пока в голове вдруг не всплыл образ врага народа Ягоды в черной мантии, с гитлеровскими усиками и улыбочкой на выпачканном кровью лице. Идти в Мавзолей почему-то расхотелось. Он отправился бродить по городу, думая о своем, пока опять не увидел афишную тумбу со львом и футбольным мячом. А в самом деле, почему бы ему не сходить в цирк? Заодно расскажет Николаю Петровичу про дикий бред, официально задокументированный органами и положенный в основу расстрельного приговора! Спустился в метро, через четверть часа был на месте.
До начала вечернего представления оставалось еще много времени, поэтому Иван удивился, обнаружив толпу возле знакомого ему по открыткам и почтовым маркам здания с круглым куполом. Неужели все пришли за лишним билетиком?..
Потом заметил карету скорой помощи с включенным синим маяком. И два милицейских «козлика». Еще одна «скорая», ревя сиреной и сигналя, вдруг выскочила из ворот цирка и на бешеной скорости умчалась в сторону Садового кольца. Иван подошел поближе, и до него вдруг дошло, что люди здесь какие-то не такие, не похожи они на ту празднично разодетую толпу, что ломится вечером в цирк. Хмурые, встревоженные лица.
– Что случилось? – он тронул за плечо какого-то парня.
– Зрителя порвали на дневном представлении, – ответил тот с легким грузинским акцентом. – Схватил за голову, та как орех лопнула…
Иван остолбенел.
– Кто порвал? Кто схватил?
– Лев, как кто. Люди так говорят. Ограду плохо установили, он выскочил и напал на какого-то музейщика… Тот только сегодня приехал из Ленинграда, представляешь?!
Парень вдруг всплеснул руками, воздел их вверх, сложив пальцы в щепоти в типично восточном жесте.
– Это ж лев, понимать надо! Это ж не овца! А берберский лев – самый злой из всех, настоящий дьявол!.. Разве можно так ограду свинчивать?! И я мог на месте этого бедняги оказаться, и ты…
У Трофимова закружилась голова. На негнущихся ногах он подошел к милицейскому оцеплению и спросил у худощавого лейтенанта:
– Можно мне пройти? Я ищу своего коллегу, мы в Эрмитаже работаем, утром вместе из Ленинграда приехали…
Лейтенант оживился и, обернувшись, крикнул кому-то:
– Васильев, тут свидетель объявился! Он потерпевшего знает!
Потом сказал Трофимову:
– Хорошо, что вы с ним не пошли… Проходите, следователь с вас показания снимет! – и добавил: – И зачем вы в цирк ломитесь? Разве вам Эрмитажа мало?
Вынырнувший из дверей молодой человек в штатском взял оцепеневшего Ивана за рукав и провел в кабинет дирекции, где он под протокол подробно рассказал, как и зачем они приехали в Москву и как Киндяеву внезапно пришла мысль посетить цирковое представление. Про перстень с головой льва, в котором покойный Николай Петрович видел сатану, он не упоминал, чтобы не попасть в психиатрический стационар.
А в вестибюле Эрмитажа выставили в траурной рамке портрет старшего научного сотрудника Николая Петровича Киндяева. Его смерть широко не обсуждалась, но по углам сотрудники шептались:
– Сначала Сергеич, теперь Петрович…
– Двое, один за другим, это неспроста…
– И совпадение странное: лев с перстня его обжег, и лев же разорвал…
– Там полный зал народу, а зверь именно его выбрал…
Железная Ната не могла пресечь эти разговоры, но постепенно они сами собой сошли на нет, хотя ни один человек не забыл этих трагических совпадений, а несколько молодых сотрудников срочно уволились без объяснения причин.
– Это, конечно, трагический случай, но случай, – сказал профессор Сомов. – Лев может вырваться из клетки и загрызть зрителя, но при чем здесь перстень? Не впадай в мистику – советский ученый должен на все смотреть с позиций материалистической диалектики! Лучше расскажи, что ты раскопал в архивах.
– Да там просто бред какой-то! – Трофимов, то и дело заглядывая в свои записи, но все равно торопясь и сбиваясь, принялся пересказывать изученные документы.
Сомов слушал, сосредоточенно массируя подбородок узловатыми пальцами в старческих пигментных пятнах. Глаза за толстыми линзами смотрели спокойно и отрешенно, словно молодой человек зачитывал скучный доклад по архивоведению.