Тихий Дон. Книга первая - Страница 79

к обчество... Ты сроду поперек становишься. Молодой, дурак, братец ты мой!.. Вот!.. Ишь ты!.. Вот...

- Ты сам до старости ума в соседях занимаешь... - Выпячивая голову из задних рядов, безрукий Алексей частил, примаргивая глазом, судорожно дергал дырявой щекой.

Он шесть лет враждовал со стариком Кашулиным из-за клочка перепаханной земли. Бил его каждую весну, а земли захватил у него Матвей Кашулин с воробьиную четверть, - зажмурившись, переплюнуть можно.

- Замолчь, судорога!

- Жалкую, что далеко - отсель не достану, а то я бы тебя тыкнул, аж красную соплю б уронил!

- Ишь ты, моргун косорукий!..

- Цыцте вы, связались!..

- Вон на баз, там и склещитесь. Право.

- Брось, Алексей, вишь старик наежился, ажник папах на голове шевелится.

- В тигулевку их, какие скандальничают!..

Атаман вплюснул кулак в пискнувший стол.

- Зараз сидельцев позову! Молчать!..

Смолкая, гул прошелся до задних рядов и заглох.

- В четверг, как рассвенется, выезжать на порубку.

- Как вы, господа старики?

- В добрый час!

- Давай бог!

- Ноне стариков не дюже слухают...

- Небось будут слухать. Аль управу не сыщем? Мой Алексашка, как отделял его, было-к в драку кинулся, за грудки хватался. Я его доразу секанул: "Зараз же заявлю атаману и старикам, выпорем..." Посмирнел, слег, как травина под полой водой.

- А ишо, господа старики, получена от станишного атамана распоряжения. - Атаман перевел голос и покрутил головой: стоячий воротник мундира, задирая подбородок, врезался в шею. - В энтую субботу в станицу молодым на присягу. Чтоб к вечеру были у станишного правления.

У крайнего к двери окна Пантелей Прокофьевич, по-журавлиному поджимая хромую ногу, стоял рядом со сватушкой. Мирон Григорьевич в распахнутом тулупе сидел на подоконнике, улыбался в гнедую бороду. На коротких белесых ресницах его пушился иней, коричневые крупные конопины налились от холода кровью, посерели. Около, перемигиваясь, улыбаясь, толпились казаки помоложе, а в середине, сдвинув на плоский лысеющий затылок синеверхую атаманскую, с серебряным перекрестком, папаху, покачивался на носках одногодок Пантелея Прокофьевича - нестареющий, вечно налитой, как яблоко антоновка, румянцем - Авдеич, по кличке Брех.

Служил Авдеич когда-то в лейб-гвардии Атаманском полку. На службу пошел Синилиным, а вернулся... Брехом.

Он первый из хутора попал в Атаманский полк, и диковинное поделалось с казаком: рос парнем, как и все; водилась за ним с малых лет малая придурь, а со службы пришел - и пошло колесом под гору. С первого же дня, как только вернулся, начал рассказывать диковинные истории про службу свою при царском дворце и про свои необыкновеннейшие в Петербурге приключения. Ошалелые слушатели сначала верили, разинув рты, принимали на совесть, а потом и открылось, что - враль Авдеич, каких хутор с основания своего не видывал; над ним смеялись в открытую, но он не краснел, уличенный в чудовищных своих измышлениях (а может, и краснел, да за всегдашнимОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com