Срочно требуются седые человеческие волосы - Страница 22

гостеприимный народ москвичи! - вздохнул человек.

- Не сердись... а хочешь, сердись, - сказал Гущин, - так вот у меня жизнь сложилась.

- Жалко мне тебя, браток. Ну, бывай!..

Он ушел. Насмешливое его сочувствие ничего не прибавило к печали, охватившей Гущина. Он смотрел на гигантский рекламный стенд Музея изобразительных искусств с силуэтом конной статуи кондотьера Каллеона работы Вероккьо. Каллеони глядит на мир, вернее, поверх мира, через левое плечо, забранное латами, с выражением несокрушимой, безудержной воли. Могучий конь под стать хозяину, он словно ступает по телам павших.

Гущин шел, оглядываясь на огромного всадника, как пушкинский Евгений на Петра. Слишком мучителен был контраст этой сокрушительной воли и собственной слабости...

...Гущин тихо открыл дверь, вошел в свою спящую квартиру.

- Кто там? - послышалось из спальни.

- Я...я, не беспокойся.

- Что так рано? - Жена стояла в дверях спальни в длинной рубашке, нечесаная, неприбранная, немолодая.

- Так поезд пришел...

- Что ты уставился на меня? - сказала она раздражительно.

- Почему ты дома? - это сказалось как-то само собой. Она усмехнулась.

- Ждала тебя.

- Женя уехала на Селигер?

- Уехала... Тебе это неприятно?

- Пусть едет себе на здоровье.

- Я не о том. Тебе неприятно, что я ждала тебя?

- Уж лучше не уезжать!.. - и это сказалось само собой, в странной утрате самоконтроля.

- Вон что! - произнесла она насмешливо. - Тебе так невыносим твой дом?

- Не валяй дурака, - сказал он жестко. - У меня нет дома.

- Это что-то новое... - и не менее жестко. - Хватит болтовни, давай спать.

Гущин увидел за крупной ее фигурой две кровати, стоящие тесно одна к другой.

- Не хочу. Выспался в поезде.

Он прошел в столовую, распахнул окно. Под ним была Москва Невдалеке зеленел Чистопрудный бульвар, справа виднелась Меньшикова башня, вокруг нее летали голуби. Дверь спальни захлопнулась излишне громко. Гущин подошел к книжной полке, достал альбом с видами Ленинграда. Отыскал панораму Михайловского дворца. На снимке можно было разглядеть маленькую темную подворотню...

...Гущин в своем тяжелом, не по сезону костюме и ботинках

на микропоре, с неизменным портфелем под мышкой бредет

по Телеграфному переулку. Перед ним - знаменитая Меньшикова

башня, внизу - красное кирпичное здание бывшего приюта

Он останавливается, смотрит. Мы слышим его мысли:

"В двадцатые годы здесь жили приютские дети. Они прижимали свои бледные лица к стеклам окон и смотрели на улицу, на прохожих, на извозчиков, на дождь и снег. Я знал, что у них нет родителей и смертельно их жалел. Ведь у меня была самая лучшая мама в мире и самый лучший в мире отец"...

К Гущину приближается девочка-замарашка и слушает, приоткрыв рот. Это шести-семилетняя Маша. Гущин, сегодняшний, седой, усталый, переходит на другую сторону. Отсюда видна вся Меньшикова башня.

"Никто не мог уверить меня, что башня давно заброшена. Я знал, что тут живут замечательныеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com