Снюсь - Страница 32

.

Когда пришли фашисты, они отправили старушку в лагерь как сестру красноармейцев. Там она пробыла всю войну и только потом узнала, что два брата погибли, а остальные живы и здоровы. Она переехала в Ленинград, к вдове одного из погибших братьев, и стала жить с нею и нянчить ее детей. Работала она на кондитерской фабрике, поэтому от нее всегда пахло карамелью, что создавало не совсем правильное представление о старушкиной жизни.

После выхода на пенсию она стала работать уборщицей, а жила теперь со взрослым племянником и нянчила его детей. Все уже стали постепенно забывать – кем приходится им старушка и что она сделала в жизни. От нее по-прежнему пахло карамелью, а потом стало пахнуть и дешевым красным вином. Поэтому родственники осуждали ее, и жила она в большом встроенном шкафу трехкомнатной квартиры племянника.

Ее живые братья – один полковник, а другой – старшина сверхсрочной службы, оба в отставке – жили в других городах и со старушкой отношений не поддерживали. Похоже, они тоже забыли – кем она им приходится.

Несмотря на это, она была удивительно веселой и восторженной старушкой. Видимо, потому, что от нее всю жизнь пахло карамелью и шоколадом.

Когда я проснулся на сцене клуба кондитерской фабрики, у моих зрителей по лицу текли слезы. Петров разбудил зал – и что тут началось!

На сцену вышел председатель месткома с цветами. Он тряс руку Петрову и что-то говорил о его чудесном искусстве. Из-за кулис выволокли бедную упирающуюся старушку, вручили ей букет цветов, плакали. Старушка кланялась, как солистка народного хора, в пояс.

– В чем дело? Что случилось? – шепотом спрашивал Петров.

Они с Яной, как всегда, бодрствовали во время бисирования, поэтому ничего не понимали.

– Женский день! – сказал я.

На следующий день меня вызвала Регина. Мне очень не хотелось идти. Я предчувствовал новые притязания и неуместные ласки.

Но я ошибся. Регина встретила меня холодно.

– Что ты делаешь? – спросила она. – Кто разрешил тебе своевольничать?

– А в чем дело? – не понял я.

– Что за богадельня на эстраде? Кому нужны эти старушки! – взорвалась она.

– Ага, уже накапали, – сказал я.

– А ты думал! Ты теперь профессиональный актер. Номер утвержден репертуарной коллегией. И без всякой отсебятины!

– Между прочим, эта старушка и есть тот самый народ, ради которого мы работаем, – не выдержал я. – Ее судьба – это наша судьба. Мне стыдно в конце концов показывать эти идиотские абордажи!

– Это другой разговор. Готовь новый номер. Мы будем только приветствовать.

– О старушке?

– Оставь старушку в покое!

– Ты бы видела, что было в зале. Люди плакали…

– Дурашка! Я сама плакала, – сказала она внезапно ослабевшим голосом. – Я хожу почти на все твои выступления, ты и не знал?… Но это эстрада! – Голос ее вновь обрел твердость. – У эстрады свои законы. Люди приходят на концерт отдохнуть, развлечься, повеселиться. В этом твоя благородная миссия. Никому не нужно, чтобы ты вкладывал персты в язвы.

Регина отправила нас наОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com