Пером и шпагой - Страница 186

и Россия уже отвела от рубежей своих угрозу прусскую?..

Елизавета в ответ сказала, что ей - это ладно, но больше никому другому чтобы Салтыков такие мысли не преподносил, и велела представить план кампании 1760 года. Петр Семенович повиновался, но заметил императрице, что план кампании будет строить лишь ради российских интересов.

- Австрийцы же пусть о своих огородах сами пекутся! Елизавета подавленно ему отвечала:

- Я бы и согласна на то.., да Конференция не станет вопросы иные отдельно от Вены решать. Договоримся, фельдмаршал, так: наружно ты указам моим подчинись, а внутренне я освобождаю тебя от исполнения оных указов - ты волен секретно поступать по своему усмотрению, австрийцев не слушаясь... И это пусть между нами останется.

Салтыковский план кампании Конференция не утвердила. План этот приводил к полной победе над Пруссией, но грозил большими осложнениями с Веной. Политика победила стратегию: отныне русская армия становилась "помощной" для армии Австрии.

Отъезжая из Петербурга, Салтыков сказал на прощание:

- Холопством наказала меня судьба-злодейка. Чую, что скоро мне и роты не доверят в команду. Прощайте! Охти, я болен...

...План Салтыкова, отвергнутый Конференцией, через полстолетия лег на стол Наполеона, - Наполеон учился побеждать. Фридрих был непобедим, пока не столкнулся с Салтыковым... Наполеон внимательно изучал планы Салтыкова, которого считал одним из самых выдающихся полководцев XVIII столетия!

В нашей стране великих полководцев прошлого знают, так сказать, "в лицо". Советские маршалы носят их чеканные профили на груди. Покажи портрет, и даже дети точно определяют:

- Это Суворов.., а вот это - Кутузов!

Салтыков "в лицо" не угадывается. Его у нас знают мало. В провинции, в тиши краеведческих музеев, во глубине России, он глядит с портретов на новое поколение - седенький, ласковый и хитрый старичок.

Салтыков в нашей стране не знаменит, но он признан нашей страной. Правда, от широкой славы в потомстве он затаился в военных архивах, в солидных монографиях, в толстенных сводах рескриптов и документов. Он живет среди бумаг так же тихо и незаметно, как и жил когда-то - пока не грянул Кунерсдорф!

В Великую Отечественную войну мы о Салтыкове помнили.

Ибо за этим старичком вырастал призрак Берлина.

***

Фридрих говорил, что "работает теперь, как черт".

- И все должны работать как черти. Однако, - добавлял король, - я весь трясусь, когда подумаю о начале кампании. Глупо с моей стороны еще существовать, но почему-то я еще существую.

Впрочем, король трясся напрасно. Кампания 1760 года была самой жалкой, самой невыразительной за все время войны. Шпионов на австрийской стороне Фридрих как-то растерял, сведения о русских планах текли к нему от Тотлебена, - только бы этот No 1284 не проворовался!

Салтыков по прибытии своем к армии разругал Фермора:

- Почто конница Тотлебена гуляет, где ей угодно? И никогда Тотлебена не видать там, где ему быть надобно по диспозиции. А мнеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com