Негоже лилиям прясть - Страница 136
Изменить размер шрифта:
шила добавить мадам Бувилль.Она предложила братьям немедленно отправиться в монастырь и вызвалась их сопровождать.
– Не стоит так беспокоиться, мадам, – сказал Жан де Крессэ, – мы и сами доберемся.
– Нет, нет, я обязательно должна с вами ехать. Без моего приказа настоятельница не выпустит Мари.
Лицо бородача омрачилось. Он задумался.
– В чем дело? – нетерпеливо спросила мадам Бувилль. – Мой план вас не устраивает?
– Да нет… только я сначала хотел купить мула, а то нашей сестре не на чем ехать.
Когда Мари была беременна, Жан без зазрения совести вез ее из Нофля в Париж на крупе своей кобылы; но теперь, когда они разбогатели по ее милости, он решил обставить возвращение сестры под отчий кров как можно торжественнее. Но мул, находившийся в распоряжении мадам Элиабель, подох еще в прошлом месяце.
– Ну, это пустяки, – сказала мадам Бувилль. – Мы вам его дадим. Юг, скажи, чтобы оседлали мула.
Бувилль проводил до подъемного моста свою супругу и братьев Крессэ.
«Господи, хоть бы умереть поскорее, чтобы разом покончить с ложью и страхом», – думал несчастный старик, дрожа всем телом, утратившим былую дородность, и с тоской глядя на обнаженный осенью лес.
«Париж! Наконец-то Париж!» – твердил про себя Гуччо Бальони, въезжая через заставу Сен-Жак.
Угрюмо встретил его скованный морозом Париж; обычно после празднования Нового года жизнь в столице замирала, а в этом году и подавно – в связи с отъездом королевского двора.
Но юный путешественник, прожив в разлуке с Парижем целых полгода, не видел клочьев тумана, лениво цеплявшегося за гребни крыш, не замечал, что на прежде оживленных улицах лишь изредка встречались окоченевшие прохожие; в его глазах город был залит солнцем, был самой надеждой, ибо эти три слова: «наконец-то Париж», которые Гуччо повторял про себя, звучали, как сулящий счастье припев: «Наконец-то я увижу Мари!»
Пускаясь в дальнюю дорогу, Гуччо надел подбитую чехом шубу и поверх ее плащ с капюшоном из верблюжьей шерсти. При каждом шаге лошади он чувствовал у левого бедра приятную тяжесть расшитого золотом кошеля, прицепленного к поясу и наполненного доверху монетами с изображением папы; на голове его красовалась модная шляпа из красного фетра с приподнятыми сзади полями, выступающая надо лбом в виде лодочки. Трудно было дамам устоять против такого щеголя. И трудно было представить себе, что человек может испытывать более сильную жажду жизни, так гореть нетерпением.
Во дворе дома по Ломбардской улице он легко соскочил с седла и, чуть выбрасывая вперед правую ногу, плохо гнувшуюся после марсельского происшествия, взбежал на крыльцо и бросился в объятия банкира Толомеи.
– Дядюшка, дорогой дядюшка! Вы видели моего сына? Ну как он? А Мари, трудные у нее были роды или нет? Что она вам сказала? Когда она меня ждет?
Толомеи молча протянул племяннику письмо Мари. Гуччо прочитал его два раза, перечитал в третий раз… Дойдя до слов: «Знайте же, что мне отвратителен мой грех и я не желаю больше видеть того, ктоОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com