Матисс - Страница 87

. Пятьдесят километров по центральным улицам и площадям. Университет, Воробьевы горы, горнолыжные трамплины. Пожалуйста, приобретаем билеты, билеты на экскурсию на автобусе – пожалуйста, подходим – здесь покупаем билеты, проходим на свои места. Триумфальная арка, проедем вдоль Москвы-реки, увидим Новодевичий монастырь – на полтора часа увлекательная автобусная экскурсия. Три свободных места. Два свободных места. Несколько минут до отправления автобуса. Билеты только здесь. Подходим, товарищи, подходим, не скупимся ради знаний, не скупимся. Что такое тысяча рублей? Двумя бутербродами сыт не будешь. Подходим товарищи, подходим на экскурсию».

Баснословное знание Костиком истории улиц столицы превышало не только краеведение как таковое, но и словно бы саму Москву. Рассказы, которые этот лихой увалень выдавал в эфир автобусных кружений по незамысловатым достопримечательностям, были не только превосходны, но еще и доступно увлекали в круговорот кучевого облака истории. Как плотву, на кукан из двух-трех переулков он нанизывал эпохи: здесь восставшие левые эсеры держат в заложниках в подвале Дзержинского (наган на столе – железного Феликса кормят селедкой), там Годунов во время смуты прячется в палатах Шуйских, в том флигеле, во дворе, умер Левитан, а в этом здании Пушкин пишет «Историю Пугачева»… Здесь Маковский на картине «Ночлежный дом» поставил Саврасова в очередь в ночлежку купцов Ляпиных, и вот взгляните ниже по переулку – Толстой поднимается на крыльцо «Русского вестника», а поодаль плюгавенький господинписатель, вперившись в поясницу, переживает, что ему-то платят червонец за страницу против четвертного графу…

Вокзал вокруг круглосуточно кипел, гнил, сквозил, пускал и глотал жизнь, как незаживающая дыра в теле пространства. Справа, на краю парковки Королев расчертил коробки многоярусных палаток – внизу продавалось пиво и бакалея, наверху хранились тюки и ящики с товаром. Среди товара ночевал молодой бомж Коля. Он сторожил, подметал вокруг и получал зарплату от двух хозяев киоска – бритых толстых братьев-двойняшек: Гоги и Кабана. В Колю была влюблена Любка-песня – лысая бомжишка, помогавшая всем торговкам. Она подносила тяжести, опорожняла мусорки, присматривала за товаром, когда они отлучались по нужде. Коля тоже состоял в доверии, но старался маячить только у киоска. Зарплату получал он аккуратно – каждый третий вторник, и в тот же день у киоска появлялась его любовница: дебелая старуха с малиновой пустой сумкой в руке, которой она размахивала при ходьбе, как вымпелом. Она брала Колю за руку и уводила на троллейбусную остановку. Любкапесня шла за ними, что-то бубнила, грозила. Старуха поворачивалась и отгоняла ее, хлеща сумкой.

В отсутствие Коли на крыше киоска сторожила Любка. Жениха своего она ругала тихо, а бабу Нюру – громко. Ворчала она все то время, пока не спала. Торговки сочувствовали ей, и она благодарно упивалась их женской солидарностью. Любка цеплялась за любое обиходное чувство и раздувала его вместе с собой, – чтобы раскрытьОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com