Фома Гордеев - Страница 152

брошенного из воды. Фома не первый раз видел его таким и, как всегда, заражался его возбуждением. Он слушал кипучую речь маленького человека молча, не стараясь понять ее смысла, не желая знать, против кого она направлена, глотая лишь одну ее силу. Слова Ежова брызгали на него, как кипяток, и грели его душу.

- Я знаю меру сил моих. я знаю- мне закричат: "Молчать!" Скажут: "Цыц!" Скажут умно, скажут спокойно, издеваясь надо мной, с высоты величия своего скажут... Я знаю - я маленькая птичка, о, я не соловей! Я неуч по сравнению с ними, я только фельетонист, человек для потехи публики... Пускай кричат и оборвут меня, пускай! Пощечина упадет на щеку, а сердце все-таки будет биться! И я скажу им: "Да, я неуч! И первое мое преимущество пред вами есть то, что я не знаю ни одной книжной истины, коя для меня была бы дороже человека! Человек есть вселенная, и да здравствует вовеки он, носящий в себе весь мир! А вы, вы ради слова, в котором, может быть, не всегда есть содержание, понятное вам, вы зачастую ради слова наносите друг другу язвы и раны, ради слова брызжете друг на друга желчью, насилуете душу... За это жизнь сурово взыщет с вас, поверьте: разразится буря, и она сметет и смоет вас с земли, как дождь и ветер пыль с дерева! На языке людском есть только одно слово, содержание коего всем ясно и дорого, и, когда это слово произносят, оно звучит так: свобода!"

- Круши! - взревел Фома, вскочив с дивана и хватая Ежова за плечи. Сверкающими глазами он заглядывал в лицо Ежова, наклонясь к нему, и с тоской, с горестью почти застонал: -Э-эх! Николка... Милый, жаль мне тебя до смерти! Так жаль -сказать не могу!

- Что такое? Что ты? -отталкивая его, крикнул Ежов, удивленный и сбитый неожиданным порывом и странными словами Фомы.

- Эх, брат! - говорил Фома, понижая голос, отчего он становился убедительнее и гуще. - Живая ты душа, - за что пропадаешь?

- Кто? Я? Пропадаю? Врешь!

- Милый! Ничего ты не скажешь никому! Некому! Кто тебя услышит? Только я вот...

- Пошел ты к чёрту! - злобно крикнул Ежов, отскакивая от него, как обожженный.

А Фома говорил убедительно и с великой грустью:

- Ты говори! Говори мне! Я вынесу твои слова куда надо... Я их понимаю... И ах, как я ожгу людей! Погоди только!.. Придет мне случай!..

- Уйди! -истерически закричал Ежов, прижавшись спиной к стене. Он стоял растерянный, подавленный, обозленный и отмахивался от простертых к нему рук Фомы. А в это время дверь в комнату отворилась, и на пороге стала какая-то вся черная женщина. Лицо у нее было злое, возмущенное, щека завязана платком. Она закинула голову, протянула к Ежову руку и заговорила с шипением и свистом:

- Николай Матвеевич! Извините -это невозможно! Зверский вой, рев!.. Каждый день гости... Полиция ходит... Нет, я больше терпеть не могу! У меня нервы... Извольте завтра очистить квартиру... Вы не в пустыне живете -вокруг вас -люди!.. Всем людям нужен покой... У меня - зубы... Завтра же, прошу вас...

Она говорила быстро, большая частьОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com