Эмигранты - Страница 160

сосиски! А это – гоголевский лабардан, сиречь – свежая треска, – мечта, а не рыба. К ней растопленного маслица…

Ардашев подкладывал, потчевал друга, искренне, горячо, и вместе с тем казалось, в чем-то извинялся перед ним.

– Ну, а теперь – рассказывайте о вашем путешествии на планету Марс…

Давеча, когда Бистрем тер ладонь о ладонь у печки – клещами у него не вытащить ни слова о Петрограде, – сейчас, растроганный и сытый, он доверчиво начал рассказывать о своем путешествии. Ардашев сейчас же принялся катать хлебные шарики на скатерти, кивал и поддакивал. Но глаз не поднимал на Бистрема.

– Понимаете, Ардашев, я понял там одно, главное, основное, – что физические лишения отходят на второй план… Куда там – на десятый… Голод и холод, отсутствие чистой одежды и даже мыла – совершенно по-другому переносятся человеком в том случае, если душа его окрылена великими идеями… Борьбой за эти идеи… Да, да, – ими, только ими руководствуется наша жизнь, и тогда она – полна, целесообразна, прекрасна… Здесь мало знают и мало понимают, что означает для человека моральная высота.

– И вы там ее увидели и узнали? – тихо спросил Ардашев.

– Да… Вы бы… я не говорю лично о вас, но человек из этого вашего мира отпрянул бы в ужасе при виде внешности революции. Внешность ее не привлекательна… Промокшие валенки, обвязанные бечевками, да худое пальтишко, да перетянутый ремнем голодный живот… Но – глаза человеческие! (Глаза Бистрема вдруг увлажнились, он прищурился, скрывая это…) Когда перешагнешь на ту сторону, когда тебя примут в то высокое дело, как товарища, – тогда узнаешь, что такое человек… О, это замечательное животное… Это высокое существо… Человек дерется и умирает за счастье других!.. И в этой борьбе требует для себя только двести граммов хлеба… И должен вам сказать, Ардашев, я очень полюбил русских… Это люди, способные на грандиозные дела, и очень выносливые люди…

– Так, так, так. – Ардашев неожиданно засопел, рассматривая хлебный шарик. – Ужасно хочется вам верить, Бистрем… Вам нужно об этом писать…

– Николай Петрович, я именно по поводу этого и хочу говорить с вами…

– Отлично, отлично… Поедемте-ка завтра к одному человеку: профессору славянских языков в здешнем университете… Переводчик Пушкина… Он вас особенно поймет, мне кажется… Завтра приходите ко мне вот так же завтракать и отправимся…

Бистрем за этим разговором совсем забыл сказать о визите неприятного господина, назвавшего себя Извольским. Попросив Ардашева предупредить по телефону мать, Бистрем надел новое пальто, шляпу, неожиданно горячо потряс руки Ардашева и пошел домой, уверенный, что не обратит на себя ничьего внимания.

На следующий день он пришел к Ардашеву в назначенный час. Приветливая пожилая женщина, отворившая дверь, сказала, что Николай Петрович вышел куда-то, но с минуты на минуту должен вернуться. Завтрак уже готов.

Бистрем сел, как и вчера в кабинете, у печки. В комнате – навощенный паркет, в шкафах – корешки книг с красными, синими, зелеными наклейками. На стенахОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com