Дикое поле - Страница 35

ово. В нашем кочевье всегда рады дорогому гостю.

Накрытый на улице дастархан мало отличался от убранства шатра: те же выстеленные на землю ковры, небольшое возвышение для хозяина стойбища. Разве только вместо медных кувшинов стояли глиняные крынки, да пиалы были не фарфоровые, а деревянные. Воины стойбища толпились у шатров, не смея приблизиться к скудному угощению до разрешения господина. Таковыми, впрочем, являлись все мужчины, начиная с тех, у кого только пробился на верхней губе нежный пушок, и заканчивая стариками, что вот-вот начнут ронять потяжелевшую саблю из рук. Детей и татарских женщин видно не было, а вот сбившиеся в кучку юные полонянки, одетые кто в еще сарафаны или платья со множеством юбок, в высоких убрусах или платках, а кто уже в шаровары и мужские полотняные рубахи или короткие курточки, с испугом смотрели по сторонам, пытаясь угадать, что ждет их на этот раз.

Алги-мурза неспешно подошел к возвышению и опять долго и тщательно усаживался на почетном месте. Потом жестом пригласил гостя опуститься от себя по правую руку, взмахом руки предложил прочим соплеменникам занимать места. Потом наполнил кумысом чашу гостя, свою, поднял перед собой:

- Как хорошо оказаться в родном кочевье. Здесь и воздух сочнее, и небо выше, и кумыс слаще.

Он отпил немного перебродившего кобыльего молока, наслаждаясь его кисловатым, прогоняющим жажду привкусом и трудно передаваемой словами щекотливостью - словно пенится по языку перекат горного ручейка. Не удержавшись, снова налил полную пиалу и еще раз выпил.

Появились двое литовских мальчишек-невольников. Босые, одетые только в короткие, до колен, изрядно потертые штаны, они вдвоем несли большое серебряное блюдо с головой барана и бараньем седлом, поставили перед мурзой, убежали. Минуту спустя мальчишки принесли еще одно серебряное блюдо, с правой лопаткой и частью ноги, остановились перед возвышением. Хозяин кивнул в сторону гостя, и блюдо поставили перед ним.

Татары настороженно переглянулись между собой, начали перешептываться: русский получил себе целое блюдо! Все - и для себя одного! Да еще с правой лопаткой!

По древним обычаям, любое животное, подстреленное на охоте или заколотое в стойбище, всегда раз делывалось на двадцать четыре части, которые, по числу гостей, раскладывались либо на двадцать четыре, либо на двенадцать блюд.

И каждый гость получал либо целое блюдо, либо, когда гостей много, с одного блюда ели двое или трое. Каждая часть тела имела свое - почетное или оскорбительное значение. Конечности ног, кишки и хвостовые кости обычно оставлялись слугам, очищавши внутренности, невольникам, мальчишкам, которьн подкладывали катыши кизяка под котел. Грудинка и мелкие куски передней части полагались женам. Голова и тазовая часть - хозяину стойбища, главе рода. Лопатки - его ближайшим помощникам или особо почетным гостям.

Русскому, посаженному по правую руку от хана, подали отдельное блюдо с правой лопаткой - и это в то время, как родовитые татары вынуждены былиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com