Дуэль - Страница 2

уязвлена.

— Не мне, маленькому человеку, взвешивать расположение короля и мстительность чародея! Вы же, мой господин, человек большой, вам и карты в руки!

Пропустив шпильку мимо ушей, Август Пумперникель вгляделся. Двое людей, привлекших внимание казначея, сидели у бассейна с лечебной грязью. Один, расположась на бортике и свесив тощие ножки в грязь, был мал и щупл, словно принц цветочных эльфов, умостившийся на лепестке тюльпана. Узкие плечи, тоненькие запястья. Ниточки мускулов натянуты кое-как, местами провисая: такая арфа волей-неволей сфальшивит. Рыбий хребет выпирает, грозя порвать кожу на сутулой спине. Копна ярко-рыжих, скорее всего крашенных хной волос, заплетенная в множество косичек, лишь подчеркивала субтильность телосложения. На лице малыша застыла брюзгливая, обиженная гримаса, словно он только что обнаружил пропажу кошелька. Неподалеку от смешного крошки, за столиком с фруктами, в кресле расположился атлет. Торс, достойный полубога, глыбы бицепсов, броневые пластины грудных мышц. Ноги атлета достойны были попирать твердь в день творения мира — и в свое время успешно попирали, ибо скульптор Анджело Яниц, работая над «Зиждителем», в качестве модели выбрал именно сего красавца.

Атлет дремал, прикрыв глаза.

— Маленький и есть капитан Рудольф, — помолчав, добавил банщик как бы невзначай. — А который побольше, это боевой маг Просперо.

Молодой казначей охнул, но не уловки массажиста явились тому причиной.

— Ты рехнулся!

— Если вам так угодно, мой господин.

— Рассказывай!

Вскоре Пумперникель узнал много такого, что в термах Кара-Каллы, кроме собственно казначея, знали все. Например, историю Рудольфа Штернблада, сына гвардейского блиц-прапорщика, в детстве — ребенка, скорее дородного, чем заморенного скудным питанием, и сразу при рождении записанного в полк. К шестнадцати годам будущий гвардеец подавал большие надежды в искусстве владения алебардой, затем женился по отцовскому велению, зачал даже наследника, но, насмерть обидев отца и юную жену своим поступком, удрал из семьи. Достиг порта, неделю голодал в трюме мирного купеческого драккара «Змей Вод» и, обессиленный, в конце концов ступил на берег острова Гаджамад. Здесь, по слухам, скрываясь от назойливых зевак, обитали мастера школы «Явного Пути» — лучшие из лучших, кобры меж людей, тигры меж ланей, благодаря двум исповедуемым ими принципам. Первый гласил: «Уважение! Враг должен ясно понимать, что ты с ним делаешь!» И, скажем без обиняков, принцип соблюдался неукоснительно: все покойные враги перед смертью обладали необходимыми сведениями в должной мере. Второй же принцип утверждал: «Скромность! Самый великий воин выглядит безобидней мотылька!» Исходя из этой посылки, «явнопутцы» отбирали учеников: желающий присоединиться к ним должен был отыскать на острове самого безобидного человека и уговорить последнего стать учителем новичку. Пылкий Руди, узнав об испытании, провел день в поисках, к вечеру забрел в хижину безрукого старца-рыбака, разбитого параличом. У циновкиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com